Эрих Мария Ремарк из Порто-Ронко (после 24.12.1937)
Марлен Дитрих в Беверли-Хиллз, отель «Беверли Уилшир»
[Штамп на бумаге: «Эрих Мария Ремарк», слева] MDC 235-238
Иногда ты очень далеко от меня,и тогда я вспоминаю:а ведь мы,в сущности,ни разу не были вместе наедине.Ни в Венеции,ни в Париже. Всегда вокруг нас были люди,предметы,вещи,отношения.И вдруг меня переполняет такое,от чего почти прерывается дыхание:что мы окажемся где-то совсем одни,и что будет вечер,потом опять день и снова вечер,а мы по-прежнему будем одни и утонем друг в друге,уходя все глубже и глубже,и ничто не оторвет нас друг от друга,и не позовет никуда,и не помешает,чтобы обратить на себя наше внимание, ничто не отрежет кусков от нашего бесконечного дня,наше дыхание будет глубоким и размеренным,вчера все еще будет сегодня,а завтра — уже вчера,и вопрос будет ответом,а простое присутствие — полным счастьем...
Мы будем разбрасывать время полными пригоршнями,у нас больше не будет ни планов,ни назначенных встреч,ни часов,мы станем сливающимися ручьями,и в нас будут отражаться сумерки,и звезды,и молодые птицы,и ветер будет пробегать над нами,и земля будет обращаться к нам,и в тиши золотого полудня Пан будет беззвучно склоняться над нами,а вместе с ним все боги источников,ручьев, туч, полетов ласточек и испаряющейся жизни...
Прелестная дриада,мы никогда не были друг с другом наедине достаточно долго,мы слишком мало смотрели друг на друга,все всегда было чересчур быстротечным,у нас всегда не хватало времени...
Ах,что мне известно о твоих коленях,о твоих приподнятых плечах?И что — о твоих запястьях и о твоей коже,отливающей в матовую белизну?Какая прорва времени потребуется мне,чтобы узнать все это! Что толку пользоваться теми мерами,к которым мы привыкли прибегать,и говорить о годах,днях, месяцах или неделях!Мне понадобится столько времени,что волосы мои поседеют,а в глазах моих потемнеет, — иного промежутка я и не знаю.Разве я видел тебя всю в залитом дождем лесу,при разразившейся грозе,в холодном свете извергающихся молний,в красных всполохах зарниц за горами,разве знакома ты мне по светлым сумеркам в снегопад,разве мне известно, как в твоих глазах отражается луг или белое полотно дороги,уносящееся под колесами,видел ли я когда-нибудь, как мартовским вечером мерцают твои зубы и губы,и разве мы вместе не ломали ни разу сирени и не вдыхали запахов сена и жасмина,левкоя и жимолости,о ты, осенняя возлюбленная, возлюбленная нескольких недель;разве для нас такая мелочь,как год,один-единственный год,не равен почти пустому белому кругу,еще не открытому,не заштрихованному,ждущему своих взрывов,как магические квадраты Северного и Южного полюсов на географической карте?
Сентябрьская возлюбленная,октябрьская возлюбленная,ноябрьская возлюбленная!А какие у тебя глаза в последнее воскресенье перед Рождеством,как блестят твои волосы в январе,как ты прислоняешься лбом к моему плечу в холодные прозрачные ночи февраля,какая ты во время мартовских прогулок по садам,что у тебя на лице под влажным порывистым ветром в апреле,при волшебстве распускающихся каштанов в мае,при серо-голубом свечении июньских ночей,а в июле, в августе?
Прелестная дриада, осенняя луна над садами чувственных астр,страстных георгинов,мечтательных хризантем!Приди и взойди,сияющая и освещающая, над мальвами и маками, над сильнопахнущими тигровыми лилиями и жимолостью,над полями ржи и зарослями ракитника,над черными розами и цветами лотоса,приди и взойди над месяцами и временами года,которые,еще не зрячие,лежат перед нами,которые еще не знают тебя и,не зная имени,взывают о нем!
Всего три месяца моей крови освещены тобой,а девять других протекают в тени, — девять месяцев,за которые и зачинается,и вырастает,и рождается дитя,девять темных месяцев,полных прошлого,девять месяцев,не несущих еще твоего имени,не ведающих ни прикосновений рук твоих,ни твоего дыхания и твоего сердца,ни твоего молчания и твоих призывов,ни твоего возмущения,ни твоего сна,ах,приди и взойди...